Право как инструмент экспансии неолиберальной идеологии: российский опыт

Сегодня идеологические столкновения вышли далеко за пределы известных нам традиционных форм. Прежде всего, это связано с идеологией неолиберализма, воплощение которой происходит нестандартными методами¹. Политические дебаты, предвыборные программы, манифестации… Для неолиберализма всё это – громоздкие, устаревшие методы, место которым на свалке истории. Неолиберализм проникает в общество куда более тонкими, но действенными средствами. Получив первоначальные экономические свободы², он как саранча стал поглощать все остальные сферы общественных отношений: образование, культуру, СМИ и прочее.

Однако без должного инструментального обеспечения такое расширение продвигалось бы с серьёзными затруднениями. Для успешной экспансии агрессивной пропаганды уже недостаточно. Нарастающее общественное недовольство и активная политическая оппозиция вынуждают приспешников неолиберальной идеологии искать, с одной стороны, что-то, что обеспечит их легитимность, и, с другой стороны, дало бы прочный фундамент для их действий в будущем. И, как бы это ни было парадоксально, на помощь им пришло государство – главный враг неолиберализма. И оказалось, что для занятия прочных позиций от него нужно не так уж и много… Всего-то лишь доступа к правовой системе.

Ставка на захват права, наряду с судебной системой³, оказалась выверенной с хирургической точностью.  Именно она является одной из основ любого современного государства и его политического режима⁴, являясь ключевым инструментом социального управления. Обладание правом, сама возможность хоть в незначительной степени влиять на него, становится настоящим ключом к управлению обществом. Именно поэтому неолиберализм стал рассматривать правовую систему в качестве очередного поля битвы. И что характерно, этот выбор оказался сделан в характерном неолиберальном стиле: тонко, эффективно, порой, даже эффектно. Особенно ярко это прослеживается в российском национальном законодательстве, причем как в публичной, так и в частной сфере.

Современные конституции в силу доминирования концепции прав человека акцентируют особое внимание на личности и её свободах. Но даже несмотря на это, за государством сохранились два его неотъемлемых права: помимо права призыва своих граждан для защиты Родины (ст. 59 Конституции РФ) – это право взимать налоги (ст. 57 Конституции РФ). Можно ли как-то повлиять на эти суверенные права? Скажем, можно ли ограничить государство или повлиять на его решение установить новый налог или сбор? Казалось бы, это абсурд. Государство ограничено в налоговой политике только разумными пределами: все налоги должны быть недискриминационными, экономически обоснованными, непроизвольными, не посягающими на конституционные права граждан, не нарушающими единое экономическое пространство и т.п. (п. 2-4 ст. 3 НК РФ). Иными словами, в случае объективной необходимости, при соблюдении определённых условий, государство может установить новый налог.

Однако это суверенное право государства оказалось поставлено под сомнение. Как известно, некоторое время назад А.Р. Белоусовым, ныне министром обороны, а ранее – первым вице-премьером, отвечавшим за финансово-экономическую политику, неоднократно озвучивалась идея введения разовых сборов с представителей крупного бизнеса (так называемый windfall tax). Казалось, идея была более чем оправдана: в условиях дефицита бюджета у государства сохраняются как социальные обязательства, так и необходимость решения важных внешнеполитических задач. И источник подходящий – неожиданная сверхприбыль крупнейших российских компаний. Словом, всё обоснованно и социально ориентированно. Однако последняя попытка ввести подобный сбор фактически привела к общественному скандалу. Сразу же после оглашения идеи потенциальные налогоплательщики резко поставили её под сомнение и предложили правительству переговоры⁵. Как потом стало известно, при их проведении рассматривались «разные варианты», в т.ч. размеры налога, ставки, сроки и… скидки⁶. Более того, в крупных научных юридических журналах⁷ и популярных юридических блогах⁸ стали появляться публикации о концептуальной невозможности введения в России подобного налога. Иными словами, государство уже не может самостоятельно определять свою финансовую политику без оглядки на сильных рыночных игроков и «экспертные» круги.

Причём налоговая тема оказалась болезненной для неолибералов не только в контексте финансов, но даже уголовного права. С 2022 года следственные органы не могут по своей инициативе начинать уголовное преследование, если обнаружат признаки уклонения от уплаты налогов. Для этого необходимо специальное обращение налогового органа (ч. 1.3 ст. 140 УПК РФ)⁹. Однако сам механизм направления этого обращения таков, что фактически уголовному преследованию не будет суждено начаться: в силу особенностей обжалования решений налоговых органов существует небезосновательный риск того, что к моменту появления такого обращения по факту совершения преступления будут пропущены сроки давности привлечения к уголовной ответственности (ст. 32, 101², 138, 139¹ НК РФ, ст. 78, 198, 199 УК РФ). Самое интересное, что мотивы появления этой нормы ещё в 2012 году поражают своей, мягко говоря, своеобразной логикой. Тогда законодатель посетовал на налоговое законодательство, мол, оно слишком сложное и наполнено массой пробелов, из-за чего налогоплательщики часто привлекаются к уголовной ответственности… в связи с чем он будет проводить реформу уголовного, а не налогового права¹⁰!

Такие же парадоксы встречаются и в других сферах. Скажем, именно так произошло с так называемой «регуляторной гильотины» – государственной политики, в основе которой лежит идея отмены якобы избыточных нормативных регламентов и сокращение числа проверок бизнеса. Что интересно, несмотря на громкие трагедии в торговом центре ИКЕА в Химках, на пороховом заводе в Сергиевом Посаде или утечкой отходов в Норильске, на высоком политическом уровне от контрольных и надзорных органов по-прежнему требуют сократить давление на предпринимателей¹¹.

Под предлогом обеспечения свободы управления в бизнесе, не без очевидного заимствования известного американского «опыта»¹², прошла реформа корпоративного законодательства. Так, по свидетельствам непосредственных участников рабочей группы, собранной ни много ни мало указом Президента РФ¹³, реформа неоднократно торпедировалась такими авторитетными субъектами, как Минэкономразвития России, АО «Роснано» и рабочая группа по созданию Международного финансового центра¹⁴. Никакие аргументы, в т.ч. о защите прав миноритарных акционеров, не спасли от искажений изначально задуманного плана реформаторов.

Существует масса других примеров из других отраслей права¹⁵. Так или иначе все они показывают, что право в целом, все его отрасли, становятся объектом внимания неолиберализма. Под его натиском, не взирая на исторический опыт, национальный и политический контекст, необходимость социальной защиты и прочее, изменяется не просто закон как форма – вслед за ним неизбежно изменяется общество, а вместе с ним и общественное сознание. Вопрос лишь в том, на сколько эти изменения полезны для самого общества. Но, кажется, что даже беглого взгляда на содержание и мотивы неолиберальных правовых реформ хватает, чтобы усомниться в возможности положительного ответа на него.

¹ Об этом см., напр.: Бурмо Д. Неолиберализм: развитие или предательство классического либерализма? / Что остаётся от государства в эпоху неолиберализма? : монография / под ред. К. Беше-Головко, М.-Э. Бодуен, К.В. Карпенко. – Москва, Блок-Принт, 2023. С. 36-37.

² Об экономических истоках неолиберализма см., напр.: Указ. соч. С. 19-23. Также об эволюции экономики и её переходе к неолиберальной парадигме см., напр., здесь: Абдулов Р.А., Джабборов Д.Б., Комолов О.О., Маслов Г.А. Степанова Т.Д. Деглобализация: кризис неолиберализма и движение к новому миропорядку: научный доклад. – Научная лаборатория современной политэкономии. М., 2021. С. 9-89.

³ О неолиберальной экспансии в судебной системе см. подроб.: Суд и государство / Под ред. Л.В. Головко, Б. Матьё. – М.: Статут, 2018.

⁴ Как представляется, именно по этой причине первая часть одного из произведений Бертрана Матьё имеет заголовок «Право как условие существования демократии». См. подроб.: Матьё Б. Право против демократии? : монография / Б. Матьё ; пер. с франц. Я.И. Лебедевой ; под ред. А.И. Ковлера. – Москва : Норма : ИНФРА-М, 2021. С. 22 и др.

⁵ Непременно, с представителем в лице Российского союза промышленников и предпринимателей.

⁶ См.: В РСПП заявили, что налог на сверхприбыль стал компромиссом между бизнесом и государством // ТАСС, 15.06.2023. URL: https://tass.ru/ekonomika/18024083.

⁷ См.: Попкова Ж.Г. Разовый налог на итоги приватизации: перспективы введения в России // Закон. – 2021. – № 7. С. 139-148.

⁸ См.: Будылин С. Что упало, то пропало. Windfall tax – как это по-русски? // Закон.ру, 06.04.2023. URL: https://zakon.ru/blog/2023/04/06/chto_upalo_to_propalo_windfall_tax__kak_eto_po-russki.

⁹ Также ранее этот специальный повод для возбуждения уголовного дела существовал в период 2012-2014 гг.

¹0 Об этом см. подроб.: Жарёнов А.А. Особенности уголовного судопроизводства по делам об экономических преступлениях: дисс. … канд. юрид. наук. М., 2023. С. 65-66.

¹1 См.: Путин дал поручения по итогам заседания коллегии Генпрокуратуры // РИА Новости, 26.03.2024. URL: https://ria.ru/20240326/putin-1935933533.html.

¹2 См.: Захарова М.В. Развитие сравнительного права в неолиберальную эпоху / Что остаётся от государства в эпоху неолиберализма? : монография / под ред. К. Беше-Головко, М.-Э. Бодуен, К.В. Карпенко. – Москва : Блок-Принт, 2023. С. 8-9.

¹3 См.: п. 2 Указа Президента РФ от 18.07.2008 № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации».

¹4 См. подроб.: Суханов Е.А. Сравнительное корпоративное право. М.: Статут, 2014 // СПС «КонсультантПлюс».

¹5 В качестве примера упомянем две давние, но очень красноречивые публикации. О реформе законодательства об интеллектуальной собственности и её связи со вступлением России в ВТО: Маковский А.Л. Американская история // Вестник гражданского права. – 2007. – № 1. О реформе уголовно-процессуальной и судебной системы в России на рубеже веков: Spence M.J. The Complexity of Success: the U.S. Role in Russian Rule of Law Reform // Carnegie Paper, 2005 – URL : https://carnegieendowment.org/research/2005/07/the-complexity-of-success-the-us-role-in-russian-rule-of-law-reform?lang=en.