О частичной декриминализации действий, направленных на возбуждение ненависти или вражды, а равно унижение человеческого достоинства по признакам принадлежности к какой-либо социальной группе

Федеральным законом № 519-ФЗ от 27 декабря 2018 г. были внесены изменения в ст. 282 Уголовного кодекса РФ (далее – УК РФ), в результате которых была осуществлена частичная декриминализация такого преступления, как возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, без отягчающих обстоятельств.

По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, число осужденных по статьям о преступлениях экстремистской направленности в России в последние пять лет увеличилось. Так, за первые 6 месяцев 2017 г. по «экстремистским» статьям 280, 280.1, 282, 282.1 – 282.3 УК РФ было осуждено 307 человек; за такой же период 2018 г. за перечисленные преступления – 284 человека. Вместе с тем, за первые 6 месяцев 2014 г. за аналогичные преступления (без учета статьи 282.3 «Финансирование экстремистской деятельности», введенной в УК РФ лишь Федеральным законом от 28 июня 2014 г.) было осуждено 167 человек. При этом по части 1 статьи 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» (без отягчающих обстоятельств), которая стала предметом обсуждаемой реформы, в первом полугодии 2014 г. было осуждено 111 человек, а в аналогичном периоде 2018 г. – 203 человека. На преступление, предусмотренное в ч. 2 ст. 282 УК РФ (то же самое преступление, совершенное при наличии отягчающих обстоятельств) приходилось гораздо меньшее количество осужденных лиц: в первом полугодии 2014 г. 4 человека, в аналогичном периоде 2018 г. – 6 человек[1]. Иначе говоря, подавляющее большинство осужденных по ст. 282 УК РФ признавались виновными именно по части первой этой статьи, где устанавливалась ответственность за «действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет»». На практике участились случаи привлечения к уголовной ответственности за «репост», содержащий различную негативную информацию, которая могла быть отнесена по своему характеру к экстремистской.

Как сообщает издание «Ведомости», в последние годы прокуратура и полиция России начали массово преследовать пользователей социальных сетей по статьям о возбуждении ненависти, вражды и унижении человеческого достоинства, при этом дела против пользователей возбуждались не только за собственные публикации, но и за «репосты». По данным аналитического центра «Сова», в 2017 г. было вынесено 182 приговора по материалам, опубликованным в социальных сетях, как минимум 138 из них приходились на публикации во «ВКонтакте». Адвокаты осужденных сообщили, что дела возбуждались как по жалобам других пользователей, так и по результатам собственного мониторинга социальных сетей сотрудниками правоохранительных органов^[2].

В связи с возникшими в правоприменительной практике вопросами при квалификации преступлений экстремистской направленности, совершаемых в том числе в сети «Интернет», Пленум Верховного Суда РФ решил дать дополнительные разъяснения, направленные на единообразное применение законодательства об уголовной ответственности за преступления экстремистской направленности. 20 сентября 2018 г. Пленумом были внесены изменения в действующее постановление «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» № 11 от 28 июня 2011 г.

Судья Верховного Суда О.К. Зателепин в ходе представления проекта изменений на заседании Пленума Верховного Суда РФ отметил, что около 90% лиц, осужденных за преступления экстремистской направленности, осуждены за преступления, совершенные с использованием информационно-телекоммуникационной сети «Интернет». При этом докладчик отметил, что при подготовке изменений в вышеуказанное постановление Пленума 2011 г. были учтены не только положения Конституции РФ, но и Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., а также Рекомендации, содержащиеся в Рабатском плане действий по запрещению пропаганды национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющей собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, 2012 г., и Кемденских принципах по свободе выражения мнения и равенству 2009 г. Докладчик обратил внимание на то, что согласно этим документам «привлечение лица к уголовной ответственности за выражение своего мнения должно быть исключительной мерой, применяемой только при наличии достаточно жестких условий, установленных в законе и истолкованных в судебной практике таким образом, чтобы эти ограничительные условия можно было считать необходимыми в демократическом обществе». Кроме того, было отмечено, что «размещение той или иной информации в информационно-телекоммуникационных сетях само по себе еще не образует состава преступления экстремистской направленности. Для привлечения лица к ответственности по 282-ой статье Уголовного кодекса необходимо в обязательном порядке установить, что лицо, размещая ту или иную информацию, осознавало, что его действия направлены против основ конституционного строя и имели своей целью возбудить ненависть, вражду, унизить человеческое достоинство» (выделено мной. — Н.К.)[3].

Пленум Верховного Суда РФ рекомендовал судам при решении вопроса о наличии или отсутствии у лица прямого умысла и цели возбуждения ненависти либо вражды, унижения человеческого достоинства при размещении материалов в сети «Интернет» учитывать всю совокупность обстоятельств содеянного, принимая во внимание, в частности, «форму и содержание размещенной информации, ее контекст, наличие и содержание комментариев данного лица или иного выражения отношения к ней, факт личного создания либо заимствования лицом соответствующих аудио-, видеофайлов, текста или изображения, содержание всей страницы данного лица, сведения о деятельности такого лица до и после размещения информации, в том числе о совершении действий, направленных на увеличение количества просмотров и пользовательской аудитории, данные о его личности (в частности, приверженность радикальной идеологии, участие в экстремистских объединениях, привлечение ранее лица к административной и (или) уголовной ответственности за правонарушения и преступления экстремистской направленности), объем подобной информации, частоту и продолжительность ее размещения, интенсивность обновлений» (абз. 3 п. 8 Постановления).

Принятие указанных изменений Пленумом Верховного Суда РФ вызвало поддержку как ученых, так и правоприменителей. В юридической литературе отмечается, что рассматриваемые изменения способны повлечь гораздо более значимые последствия. Это значение, во-первых, объясняется «применимостью этих разъяснений к иным преступлениям экстремистской направленности, в том числе совершаемых не в киберпространстве», а во-вторых, «продолжением намеченной ранее линии на реализацию соответствующих стандартов международного законодательства в области прав человека»^[4].

Продолжением наметившейся линии стало внесение в Государственную Думу Федерального Собрания РФ в начале октября 2018 г. президентского Проекта закона, направленного на смягчение уголовной ответственности за возбуждение ненависти или вражды, унижение человеческого достоинства по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе. В Проекте предлагалось не привлекать к уголовной ответственности лиц, которые впервые совершили экстремистские действия, не представляющие серьезной опасности для государства и основ конституционного строя. На пленарном заседании Государственной Думы председатель нижней палаты В.В. Володин заявил: «Принятие этих поправок — пример для наших зарубежных коллег, у которых действуют более жесткие санкции за неосторожные публикации в социальных сетях»^[5].

19 декабря 2018 г. Государственная Дума приняла Федеральный закон № 519-ФЗ, который 21 декабря 2018 г. был одобрен Советом Федерации и 27 декабря 2018 г. подписан Президентом РФ. Изменения вступили в силу 8 января 2019 г.

В результате рассматриваемых изменений была осуществлена частичная декриминализация такого преступления, как возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, без отягчающих обстоятельств. Часть 1 ст. 282 УК РФ была изложена по-новому:

«1. Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично, в том числе с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть «Интернет», лицом после его привлечения к административной ответственности за аналогичное деяние в течение одного года, —

наказываются штрафом в размере от трехсот тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до трех лет, либо принудительными работами на срок от одного года до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, либо лишением свободы на срок от двух до пяти лет».

Исходя из новой редакции ч. 1 ст. 282 УК РФ уголовная ответственность за действия, направленные на возбуждение ненависти или вражды, унижение достоинства человека или группы лиц, по экстремистским мотивам будет наступать только при повторном совершении указанных действий, при условии, что лицо ранее уже было привлечено к административной ответственности и в течение года после этого совершило аналогичные действия.

В данном случае законодатель использовал так называемую административную преюдицию, что означает возможность привлечения к уголовной ответственности только после того, как лицо ранее уже привлекалось к административной ответственности. Практика конструирования составов преступлений с административной преюдицией была признана конституционной Постановлением Конституционного Суда РФ от 10 февраля 2017 г. № 2-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 212.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина И.И. Дадина»[6].

Вместе с тем частичная декриминализация рассматриваемых действий не снимает проблему установления направленности таких действий именно на возбуждение ненависти или вражды, унижение достоинства человека или группы лиц, по экстремистским мотивам. Перевод правонарушения из категории преступлений в категорию административных проступков не должен рассматриваться как законодательный шаг, позволяющий пренебрегать необходимостью доказывания данного умысла.

Кроме того, осуществив перевод обсуждаемого преступления в разряд административных проступков, законодатель попутно скорректировал объект рассматриваемых посягательств. Статья 20.3.1 Кодекса об административных правонарушениях РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» была помещена в гл. 20 названного Кодекса, имеющую название – «Административные правонарушения, посягающие на общественный порядок и общественную безопасность». Иначе говоря, указанное административное правонарушение (проступок) было отнесено к посягательствам не на основы конституционного строя (данный объект охраняется не административным правом, а уголовным), а на общественную безопасность и общественный порядок. Однако в уголовном праве эти объекты имеют самостоятельное значение: общественная безопасность и общественный порядок в качестве объектов преступлений отграничиваются от такого объекта, как основы конституционного строя и безопасность государства (см. разд. IX и X УК РФ).

Такое изменение природы правонарушения (а объект посягательства влияет в первую очередь на характер общественной опасности/вредоносности деяний) может повлечь за собой и иную оценку субъективной характеристики этого правонарушения. Так, если речь идет о возбуждении ненависти или вражды, унижении человеческого достоинства как административном проступке, то лицо должно преследовать цель причинения вреда общественной безопасности и общественному порядку, но такой цели оно может вовсе не преследовать, если, правда не понимать такие безопасность и порядок в широком смысле слова (как некие общие правила безопасности и установленный порядок отношений в обществе). В действительности смысл действий, направленных на возбуждение ненависти или вражды, унижение человеческого достоинства, состоит в нарушении конституционно-гарантированного равенства всех лиц независимо от каких-либо признаков, свойств и качеств таких лиц.

В итоге, если рассматриваемое правонарушение совершено впервые, оно посягает на один объект – общественную безопасность и общественный порядок, а если эти же действия совершаются повторно (в течение года после привлечения лица к административной ответственности) – на другой, что, конечно же, нельзя признать удачным законодательным решением.

Однако более серьезной проблемой является другая. Осуществляя декриминализацию, законодатель по существу признает, что соответствующее правонарушение не достигает уровня общественной опасности, т.е. неспособно причинить существенный вред или создать угрозу причинения существенного вреда охраняемым уголовным правом общественным отношениям. В этом случае установление административной преюдиции, несмотря на признание такой практики конституционной, не гуманизирует уголовное право, а напротив повышает его репрессивность, поскольку распространяет уголовную ответственность на деяния, лишенные, по мнению законодателя, общественной опасности, но совершенные неоднократно. Иначе говоря, сколько бы ни совершалось административных правонарушений, они так и останутся административными правонарушениями (только неоднократно совершенными) и не приобретут новое качество – качество преступления, а применение уголовной ответственности к таким правонарушениям станет возможным.

Следует также отметить проблему, которая возникла при практической реализации законодательных положений о частичной декриминализации побоев (прежняя ст. 116 УК РФ в ред. до 2016 г.). Эта проблема неизбежно возникнет и применительно к составам административно и уголовно-наказуемого возбуждения ненависти или вражды, унижения человеческого достоинства. Смысл проблемы в том, возможно ли привлечение к административной ответственности лица, которое совершило действия, подпадающие под понятие возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства, в период, когда за данные действия, совершенные впервые, существовала уголовная ответственность (ч. 1 ст. 282 в ред. до 8.01.2019 г.), но привлекается к ответственности тогда, когда вступили в действие положения о частичной декриминализации совершенных им действий (т.е. после 8.01.2019 г.)?

С одной стороны, лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности в силу декриминализации соответствующих действий, с другой стороны – его привлечение к административной ответственности затруднительно, поскольку в момент совершения им действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, эти действия не были предусмотрены Кодексом об административных правонарушениях РФ в качестве административно-наказуемых.

Применительно к сходной ситуации, относящейся к побоям, Конституционный Суд РФ указал[7], что «из закрепленных Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях и Уголовным кодексом Российской Федерации правил об обратной силе закона – которые применяются в сфере действия каждого из них – с неизбежностью вытекает, что не имеет обратной силы закон, вводящий уголовную ответственность за деяние, ранее признававшееся административным правонарушением. Что касается отмены законом уголовной ответственности за то или иное деяние, которая сопровождается одновременным введением за него административной ответственности, то прямое указание на то, как такой закон действует во времени, в законодательстве отсутствует» (выделено мной. – Н.К.).

При этом Конституционный Суд РФ, отметив, что административная ответственность и ответственность уголовная являются «разновидностями публично-правовой ответственности» и «дополняют друг друга», посчитал возможным в случаях, когда «ответственность за деяние смягчена, но не устранена, а само деяние получило другую отраслевую юридическую квалификацию», не рассматривать его декриминализацию при одновременном закреплении тождественного состава административного правонарушения как установление нового противоправного деяния, не наказуемого ранее. Как полагает Конституционный Суд РФ, «такая декриминализация представляет собой смягчение публично-правовой ответственности за совершение соответствующего правонарушения, проявляющееся во введении менее строгих – по сравнению с уголовными – административных санкций, меньшее по степени – по сравнению с уголовно-правовым институтом судимости – ограничение прав при применении мер административной ответственности».

С учетом приведенной правовой позиции Конституционного Суда РФ лица, впервые совершившие действия, подпадающие под понятие возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства, в период существования уголовной ответственности за эти действия, должны после 8 января 2019 г. привлекаться к административной ответственности, несмотря на то, что в момент совершения ими указанных действий соответствующее административное правонарушение в Кодексе об административных правонарушениях отсутствовало.

Вопрос о том, насколько такое решение согласуется с ч. 1 ст. 1.7 Кодекса об административных правонарушениях РФ, согласно которой «лицо, совершившее административное правонарушение, подлежит ответственности на основании закона, действовавшего во время совершения административного правонарушения», а самое главное – с ч. 2 ст. 54 Конституции РФ, в соответствии с которой «никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением» (выделено мной. – Н.К.), остается открытым. Как представляется, хотя административная и уголовная ответственность представляют собой виды публично-правовой ответственности, имеющие сходные цели и задачи, все же институционально эти виды юридической ответственности разделены, различен и характер противоправности административных правонарушений и преступлений. Декриминализация преступлений с одновременным переводом соответствующего деяния в разряд административных правонарушений не может рассматриваться как простая депенализация деяния, поскольку это совершенно разные (применительно к правовой системе Российской Федерации) по своим последствиям законодательные функции. Отсутствие в соответствующей отрасли права (уголовной или административной) установленного на момент совершения лицом вменяемых ему в вину действий прямого запрета этих действий, не позволяет, на наш взгляд, привлекать лицо к данному виду юридической ответственности.