О Законе № 2018-703 от 3 августа 2018 года «Об усилении борьбы с сексуальным и сексистским насилием»

1. Как известно, в наши дни придание широкого резонанса посредством СМИ какому-либо «делу» зачастую сразу же вызывает ответную реакцию законодателя. Не стал исключением в этом ряду и Закон № 2018-703 от 3 августа 2018 года «Об усилении борьбы с сексуальным и сексистским насилием», который был принят в ответ на два судебных дела, получивших широкий резонанс: с одной стороны, дело Вайнштейна, которое спровоцировало во Франции ударную волну, а с другой – оправдание судом присяжных 22-летнего мужчины, обвиненного в изнасиловании 11-летней девочки, на основании, как представляется, отсутствия в его действиях признаков угрозы, обмана, насилия или принуждения (что в прессе преподносилось как согласие потерпевшей).

Но в любом случае, осознание масштабов сексуального насилия — это хороший знак, и закон предлагает здесь интересные решения, ставшие плодом сжатой по времени, но вместе с тем — продуктивной законодательной работы.

 

2. В оценке регулирующего воздействия, прилагавшейся к законопроекту, с опорой на цифры показывалась важность сексуального и сексистского насилия. Так, по имеющимся данным, в 2016 году 93 000 женщин в возрасте от 18 до 75 лет стали жертвами изнасилований и (или) попыток изнасилования, а каждая седьмая женщина (14,5%) как минимум однажды в своей жизни сталкивалась с той или иной формой сексуальной агрессии. Также отмечалось, что 38,3% женщин и 59,2% мужчин, которые заявляли о том, что они подверглись изнасилованию или попытке изнасилования, не достигли на тот момент 15 лет.

 

3. Законопроект был значительно усовершенствован в ходе парламентского обсуждения, особенно при его прохождении в Сенате[1], благодаря чему он «вырос» с 4 до 20 статей. В результате этого, Закон от 3 августа 2018 года действительно усиливает борьбу с сексуальным и сексистским насилием, чтобы там не говорили о нем ошибочно некоторые критики. Более того, эта реформа стала большим шагом вперед в защите женщин и несовершеннолетних: благодаря ей были вновь увеличены сроки давности уголовного преследования по некоторым преступным деяниям (infractions) (I), внесены изменения в части сексуальных агрессий и сексуальных посягательств (agressions et atteintes sexuelles) (II), а также закреплены новеллы в части домогательства (harcèlement), насилия (violences) и глумления (outrages) (III).

 

            I. Сроки давности уголовного преследования

 

 

4. Истечение срока давности, создающее препятствие для уголовного преследования, может показаться шокирующим в случае совершения преступного деяния сексуального характера (infraction sexuelle) против несовершеннолетнего. Ведь лицо, не достигшее совершеннолетия, не обладает правоспособностью до достижения им 18-ти лет, да и осуществление действий от его имени законными представителями может оказаться крайне деликатным вопросом, если преступное деяние было совершено ими самими или их же близкими. Кроме того, такие преступные деяния, совершенные против несовершеннолетних, зачастую не очень заметны из-за своего внутрисемейного характера и (или) не придаются огласке самим несовершеннолетним из-за чувства испытываемого стыда. На практике требуется много времени, чтобы лицо, потерпевшее в результате преступного деяния на сексуальной почве, смогло перебороть свой страх и смущение, чтобы разоблачить преступное деяние, которому оно подверглось. Именно по этой причине законодатель на протяжении нескольких десятилетий увеличивал сроки давности по преступным деяниям сексуального характера против несовершеннолетних[2]. Хотя Закон от 3 августа 2018 года также направлен на достижение этой цели, он действует в двух разных направлениях, в зависимости от того, идет ли речь о преступлениях сексуального характера (crimes sexuels) или о таком проступке (délit), как несообщение о жестоком обращении (mauvais traitements) или сексуальной агрессии.

A. Срок давности по преступлениям против несовершеннолетних

 

5. Увеличение срока давности по преступлениям против несовершеннолетних. Законодатель регулярно принимал меры по недопущению прекращения уголовного преследования по преступным деяниям сексуального характера против несовершеннолетних на основании истечения сроков давности с помощью увеличения продолжительности данных сроков и переноса начала, с которого они начинают течь. Начиная с «закона Пербена-2» от 9 марта 2004 года, был установлен 20-летний срок давности по преступлениям сексуального характера против несовершеннолетних, отсчитываемый со дня совершеннолетия потерпевшего, а применительно к уголовным проступкам (délits), срок давности равнялся 10 или 20 годам в зависимости от уголовного проступка, отсчитываемого опять-таки от наступления совершеннолетия. Однако в ходе реформы сроков давности, осуществленной законом от 27 февраля 2017 года, законодатель удвоил общие сроки давности в уголовной (от 10 до 20 лет) и исправительной (от 3 до 6 лет) сферах. В результате 20-тилетний срок давности, ставший общим правилом, стал включать и преступные деяния сексуального характера против несовершеннолетних. В целях восстановления специфики этих преступных деяний, новым законом была изменена ст. 7 Уголовно-процессуального кодекса, в которой говорится, что «срок давности уголовного преследования в отношении преступлений, упомянутых в статье 706-47 настоящего Кодекса, совершенных в отношении несовершеннолетних, составляет тридцать лет, начиная со дня наступления совершеннолетия последних». Это означает, что, независимо от возраста потерпевшего на момент совершения преступления, уголовное преследование может быть прекращено только при достижении им 48-ми лет… и то, если течение этого срока не будет прервано или приостановлено. Прекращение уголовного преследования на основании истечения срока давности, таким образом, станет в этой области явлением исключительным… Но следует отметить, что срок исковой давности в гражданско-правовой сфере по-прежнему составляет 20 лет, и статья 2226 Гражданского кодекса в этом аспекте не подверглась каким-либо изменениям[3].

 

6. Расширение сферы применения ст. 706-47 УПК. Введенный в соответствии с законом от 17 июня 1998 года механизм, предусмотренный ст. 706-47 и последующими статьями Уголовно-процессуального кодекса[4], предназначался и ранее для преступных деяний сексуального характера против несовершеннолетних, если исходить из раздела XIX книги IV Уголовно-процессуального кодекса. Однако новый закон существенно расширил сферу особой защиты несовершеннолетних, пострадавших в результате совершения всех умышленных и предумышленных убийств (crimes de meurtres et assassinats), совершенных против несовершеннолетних, а не только в случае, когда такие преступления сопровождаются изнасилованием, пытками или варварскими актами (ст. 706 -47, 1 ° УПК). В том же духе законом был дополнен и перечень соответствующих преступных деяний насильственными преступлениями в отношении несовершеннолетнего в возрасте до пятнадцати лет, которые сопровождались нанесением телесных повреждений или другим невосполнимым вредом здоровью (ст. 706-47, 2 ° УПК). В обоих случаях система защиты несовершеннолетних, в том числе отступление от общих правил истечения сроков давности, также распространяется и на преступные деяния, не имеющие сексуального характера.

B. Срок давности по делам о несообщении фактов жестокого обращения

 

7. Неопределенности. Поскольку преступные деяния сексуального характера против несовершеннолетних не так легко обнаружить, законодатель установил обязанность тех лиц, которым о них стало известно, сообщать о них в компетентные органы. Именно об этом и говорится в ст. 434-3 Уголовного кодекса, которая предусматривает уголовную ответственность за несообщение о лишениях, жестоком обращении, сексуальной агрессии или сексуальном посягательстве, которым подвергается несовершеннолетний. Это преступное деяние может создать проблему с определением срока давности привлечения к уголовной ответственности. С чем мы имеем дело – с простым, однократно совершенным, либо длящимся проступком? В одном постановлении Кассационного суда[5], несомненно, оно рассматривается как однократно совершенное деяние, и поэтому срок давности уголовного преследования начинает течь со дня, когда обвиняемому стали известны соответствующие факты. Однако данное постановление остается единичным случаем, и, конечно же, можно с полным правом утверждать, что осведомленность о совершении преступного деяния и противоправное бездействие представляют собой длительный процесс, что заставляет говорить о нем скорее как о длящемся преступном деянии. В самом деле, если лицо подлежит осуждению за несообщение о жестоком обращении сразу же, как только ему стало об этом известно, то в равной степени осуждению должно подлежать несообщение об этом правонарушении спустя месяц, год или даже несколько лет спустя в той мере, в какой это преступное деяние не подверглось уголовному преследованию, а жестокое обращение и сексуальная агрессия могли продолжаться. Более того, сама формулировка статьи 434-3 УПК РФ наводит на такие умозаключения, указывая на «несообщение любым лицом о лишениях (…), причиненных несовершеннолетнему (…), в судебные или административные органы »; отсюда следует, что, пока о нем не будет сообщено, это преступное деяние продолжается.

 

8. Разъяснения и неопределенности. В любом случае, новый закон вносит ясность в этот вопрос, слегка изменив формулировку статьи 434-3 Уголовного кодекса. Криминализация теперь санкционирует «деяние, совершенное любым лицом, знающим о лишениях, жестоком обращении, сексуальных агрессиях или сексуальном посягательстве, которым подвергается несовершеннолетний (…), выразившееся в несообщении об этом судебным или административным органам власти или в продолжающемся несообщении об этом в указанные органы до тех пор, пока эти преступные деяния не будут прекращены (…) ». Это положение, введенное под влиянием парламентской инициативы и внесенной в Сенате поправкой, вносит ясность в характер преступного несообщения. Это – длящееся преступное деяние, которое продолжает совершаться до тех пор, пока лицо не выполнит обязанность сообщить в компетентные органы, или пока не прекратятся факты, о которых следует сообщать. В этом вопросе важна и желательна точность.

Кроме того, в законе указывается, что за несообщение о преступлении подлежит наказанию то лицо, которое продолжает не сообщать о нем, «хотя эти преступные деяния и не прекращались». Эта норма, если мы понимаем ее правильно, означает, что срок давности не начинает течь, пока сообщение сведений не имело место, а насилие или плохое обращение при этом продолжается[6]; из этого также следует, что, как только насилие или плохое обращение прекращается, то можно начать отсчитывать срок давности. Конечно, в данном случае речь идет о крайнем пределе сферы применения нормы, но он представляется логичным в свете того, что позволяет соблюсти иерархию между соответствующим поведением лица, совершившего преступление, и лица, которое не сообщило о нем. Что касается применения во времени этих нововведений, то все зависит от способа, с помощью которого оно анализируется: если исходить из того, речь идет интерпретирующем или разъясняющем законе, не влияющим на состояние права, то не должно быть никаких проблем с его применением к фактическим обстоятельствам до его вступления в силу; если же новые нормы считать существенным изменением правового регулирования, то принцип отсутствия обратной силы новых законов, отягчающих наказание, должен исключать их применение к фактическим обстоятельствам до их вступления в силу.

 

 

II – Положения в части сексуальных агрессий и сексуального посягательства

 

9. Одна из задач нового закона состояла в том, чтобы дать более содержательные ответы на трудности, связанные с вопросом согласия несовершеннолетних на вступление в сексуальные отношения. При этом первоначальная редакция законопроекта была улучшена благодаря другим существенным изменениям, которые не ограничиваются защитой только несовершеннолетних.

 

A – Положения в части преступных деяний сексуального характера, действующие в отношении несовершеннолетних

 

10. Обстоятельства, связанные с сексуальными агрессиями. Изнасилование (ст. 222-23УК ) и другие сексуальные агрессии (ст. 222-22 УК) включают сексуальное посягательство – соответственно с совершением полового акта или без него – совершенное с применением насилия, принуждения, угрозы или обмана. Если какое-либо из этих обстоятельств, которые отражают отсутствие согласия жертвы, не было установлено, то нельзя говорить об изнасиловании или сексуальной агрессии; в необходимом случае, это деяние можно квалифицировать как сексуальное посягательство (ст. 227-25 УК). Ввиду трудностей, возникающих в связи с необходимостью охарактеризовать эти обстоятельства[7], законодатель указал, что данное принуждение может быть моральным, а моральное принуждение может быть результатом разницы в возрасте между несовершеннолетним потерпевшим и взрослым, совершившим преступление. Но этот механизм не помешал глубокой озабоченности СМИ по поводу оправдания мужчины возрасте 22 лет, который признался в сексуальных отношениях с 11-летней несовершеннолетней девочкой, вынудив законодателя вернуться к этому чувствительному вопросу. Первоначально законопроект предусматривал введение презумпции принуждения (или отсутствия согласия) в случае сексуального посягательства со стороны лица, достигшего совершеннолетия, но этот вариант был в конечном итоге отброшен по трем причинам: трудность установления возрастного порога (13 лет или 15 лет?); презумпция не является неопровержимой, что не помешает поставить вопрос о согласии несовершеннолетнего; и, безусловно, ввиду сомнений в конституционности введения презумпции по уголовным делам. По этой причине законодатель в конечном итоге решил пойти путем более скрупулёзного уточнения понятия морального принуждения. В новой статье 222-22-1 Уголовного кодекса отныне предусмотрено, что «когда деяние совершено против несовершеннолетнего, моральное принуждение (…) или обман (…) могут возникнуть из-за разницы в возрасте между потерпевшим и лицом, совершившим преступление, и в юридической или фактической власти, которой последнее обладало над потерпевшим, причем такая фактическая власть может характеризоваться значительной разницей в возрасте между несовершеннолетним и совершеннолетним лицом, совершившим преступление». Новое содержание отныне позволяет обосновать принуждение или обман разницей в возрасте и (или) во власти. Однако и более детализированная редакция закона не мешает возникновению практических трудностей, которые могут быть более или менее успешно разрешены судами…, и сказанное относится как к новому закону, как к предыдущему[8].

Новый закон также дополняет, в отношении несовершеннолетних в возрасте до пятнадцати лет, что «в случае, когда такое деяние совершено в отношении несовершеннолетнего, не достигшего пятнадцати лет, то моральное принуждение или обман характеризуются злоупотреблением уязвимостью потерпевшего, который не обладал необходимым осознанием в отношении этого деяния». Здесь наблюдается максимальное сходство с презумпцией, поскольку указывается, что принуждение или обман характеризуются. Однако же следует думать, что осознание несовершеннолетним целей таких действий нужно выяснять исходя из обстоятельств каждого конкретного дела, и, в зависимости от ответа на этот вопрос наличие принуждения или обмана будет установлено с большей или меньшей ясностью[9]. Как бы то ни было, закрепление связи между обстоятельствами сексуальной агрессии и злоупотреблением уязвимостью и осознанием несовершеннолетним направленного против него деяния является новеллой, которая не лишена смысла. Однако, несмотря на разработанность понятий осознания и уязвимости, следует опасаться, что это положение, в конечном счете, вряд ли внесет ясность для судей. В конце концов, невзирая на используемые понятия, последнее слово будет принадлежать судьям и их оценкам…

 

           

11. Корректировка сексуального посягательства. Статья 227-25 Уголовного кодекса, предусматривающая наказание за сексуальное посягательство, также подверглась корректировке. Она более не наказывает «сексуальное посягательство в отношении несовершеннолетнего лица, не достигшего пятнадцатилетнего возраста, осуществленное совершеннолетним лицом без применения насилия, принуждения, угрозы или обмана», но «за исключением изнасилования или других сексуальных агрессий, совершение сексуального посягательства в отношении несовершеннолетнего лица, не достигшего пятнадцатилетнего возраста». Новый закон, таким образом, устранил отсылку к обстоятельствам изнасилования и сексуальной агрессии, что в данном случае и в самом деле не было условием. Также было существенно усилено назначаемое за это наказание, которое возросло с 5 лет тюремного заключения и 75 000 евро штрафа до 7 лет и 100 000 евро соответственно.

 

12. Дополнительные вопросы в суде присяжных (cour d‘assises). Как уже отмечалось, одной из целей принятия нового закона состояла в реагировании на возмущение оправданием лица, обвиняемого в изнасиловании несовершеннолетней, причем обвиняемый признался, что вступал в сексуальные отношения с девочкой, которой исполнилось одиннадцать лет. С этой целью новый закон вносит поправки в статью 351 Уголовно-процессуального кодекса, касающуюся дополнительных вопросов, которые ставятся перед судом присяжных. В ней теперь указано, что «в случае, когда совершеннолетнее лицо обвиняется в изнасиловании, отягченном не достижением потерпевшим пятнадцатилетнего возраста, председатель суда ставит дополнительный вопрос о квалификации сексуального посягательства на лицо, не достигшее пятнадцатилетнего возраста, если наличие насилия, принуждения, угрозы или обмана опровергалось в ходе прений». В УПК была также введена новая статья 351-1, предусматривающая, что «председатель суда может поставить один или несколько вопросов, указанных в статьях 350 и 351, лишь при условии, если он предварительно известил об этом стороны в ходе прений, и не позднее заслушивания заключительных выступлений сторон, с тем, чтобы обвиняемый и его адвокат могли представить в полном объеме замечания, необходимые для его защиты». Разумеется, и ранее было возможно, чтобы председатель суда присяжных мог поставить дополнительные вопросы; но новелла закона заключается в том, что теперь это становится обязательным. Однако следует отметить, что законодатель не предусмотрел санкции за несоблюдение этой обязанности …

 

           

13. Отягчающее обстоятельство: несовершеннолетний, которому не исполнилось 15 лет. Тот факт, что потерпевшим выступает несовершеннолетнее лицо в возрасте до пятнадцати лет, — это классическое отягчающее обстоятельство. Новый закон расширяет сферу действия этого отягчающего обстоятельства на два преступления: неоказание помощи и несообщение о преступлении. Наказание за неоказание помощи теперь увеличивается до семи лет тюремного заключения и штрафа в размере 100 000 евро, если преступление или уголовный проступок совершены в отношении несовершеннолетнего лица, не достигшего пятнадцати лет (статья 223-6 УК). Что касается несообщения о жестоком обращении, то в статье 434-3, абзац 2, установлено, что «если несообщение касается преступного деяния, упомянутого в первом абзаце, совершенного против несовершеннолетнего, не достигшего пятнадцати лет, то наказание подлежит увеличению до пяти лет тюремного заключения и установлению штрафа в размере 75 000 евро ».

 

14. Новое отягчающее обстоятельство: присутствие несовершеннолетнего в момент совершения преступного деяния. Новый закон предусматривает применение нового отягчающего обстоятельства в отношении сексуальной агрессии и изнасилования (ст.ст. 222-24, 222-28 УК) и сексуальных или моральных домогательств (ст. 222-33, 222-33-2-1 и 222-33-2-2 УК). Данные преступные деяния и в самом деле должны рассматриваться в качестве совершенных с отягчающими обстоятельствами, когда «при их совершении присутствовал или участвовал несовершеннолетний» [10].

B. Положения в части преступных деяний сексуального характера, затрагивающих не только несовершеннолетних

 

15. Новое определение изнасилования. Неудивительно, что новый закон также вносит очень важные изменения в дефиницию изнасилования. До сих пор изнасилование определялось в статье 222-23 Уголовного кодекса как «любой акт сексуального контакта (акта) какого-либо рода, совершенный в отношении другого лица путем насилия, принуждения, угрозы или обмана». Судебная практика какое-то время колебалась в отношении возможности совершить изнасилование лицом, подвергшимся насильственному половому акту[11], но потом вернулась к истолкованию, более соответствующему уголовному закону[12]. Новый закон возвращается к этому вопросу, приняв решение, которое ранее было временно воспринято Кассационным судом; вышеуказанная норма дополняется словами о том, что изнасилование может быть совершено как в отношении третьего лица, так и «лица, совершившего изнасилование». Это может произойти, особенно в случае фелляции, к которой взрослый вынуждает несовершеннолетнего, когда лицо, совершившее изнасилование, — это лицо, подвергшееся сексуальному акту (взрослый), а не тот, кто совершил акт (несовершеннолетний). Эти изменения позволяют в соответствии с законом наказывать виновное лицо и защитить жертву, преследуя за изнасилование, а не за сексуальное посягательство.

 

16. Расширение границ инцеста. Закон от 8 февраля 2010 года закрепил инцест в Уголовном кодексе, сделав из него «суперквалификацию» применительно к несовершеннолетним. В первоначальном законе не хватало уточнений, и после того, как Конституционный совет признал его неконституционным, законодательный орган переработал его с помощью закона от 14 марта 2016 года. Однако закон по-прежнему ограничивал инцест только несовершеннолетними … В контексте замечаний доктрины[13], в новом законе была переписана и распространена на инцест между совершеннолетними статья 222-31-1 Уголовного кодекса. Это правильное изменение, потому что нельзя было объяснить, почему инцест прекращается при наступлении совершеннолетия… Но сфера действия этой «суперквалификации» не изменились, и она остается, в конечном счете, весьма ограниченной.

 

17. Криминализация использования веществ, ухудшающих восприимчивость, для целей сексуальных контактов. На протяжении многих лет существовал синтетический наркотик – GHB, также известный как «наркотик изнасилования», который не только парализует реакцию потребителя, но и обладает эффектом амнезии, что усиливает его опасность, поскольку подвергнувшийся насилию человек не всегда в состоянии восстановить картину того, что с ним произошло. Закон от 3 августа 2018 года учитывает существование такого вещества и его опасность, и криминализует его использование — как в качестве отягчающего обстоятельства, так и по своей сути. В этой связи, назначаемые штрафы подлежат увеличению в случае, «обеспечения приема потерпевшим, без его ведома, веществ в целях снижения его способности осознавать и контролировать свои действия» применительно к изнасилованию (ст. 222-24, 15 ° УК) и сексуальным агрессиям (ст. 222-28, 11° и 222-30, 8° УК). Кроме того, в новой статье 222-30-1 Уголовного кодекса криминализируется «обеспечение приема потерпевшим, без его ведома, веществ, позволяющих снизить его способности осознавать и контролировать свои действия, в целях совершения изнасилования или насильственных действий сексуального характера, что наказывается пятью годами тюремного заключения и 75 000 евро штрафа». Таким образом, новый уголовный проступок криминализирует поведение, которое, скорее всего, не может подпадать под категорию покушений на изнасилование или сексуальной агрессии (обеспечение приема этого препарата скорее является подготовительной мерой, которое не подлежит наказанию, по крайней мере, в этом разделе УК). Также предусматривается, что «когда такое деяние совершено в отношении несовершеннолетнего в возрасте до пятнадцати лет или особо уязвимого лица, наказание подлежит увеличению до семи лет тюремного заключения и до 100 000 евро штрафа», и уже наказуема сама попытка (ст. 222-31УК).

 

 

18. Отягчающее обстоятельство: прекарность. Новый закон вводит новое отягчающее обстоятельство в виде «неустойчивости экономической или социальной ситуации» жертвы. В этой связи, уголовная ответственность за изнасилование подлежит усилению, «когда оно совершено против человека, чья особая уязвимость или зависимость, обусловленная неустойчивостью его экономической или социальной ситуации, очевидна или известна правонарушителю» (статья 222-24, 3° bis УК), и аналогичное правило действует и для сексуальных агрессий, кроме изнасилования (ст. 222-29 УК).

 

III. Положения в части домогательства ( harcèlement), насилия и глумления (l‘outrage)

 

19. Закон от 3 августа 2018 года закрепил важные нормы (в количественном выражении на них приходится половина нормативного акта), направленные на борьбу с домогательством и глумлением. Именно в этом аспекте закон позиционируется в качестве реакции на осознание распространенности и серьезности сексуальных и сексистких преступных деяний, которые совершаются главным образом против женщин. В этом ключе, закон изменяет уголовные составы домогательства и насилия, а также вводит состав глумления на сексистской почве (outrage sexiste).

A. Положения в части домогательств и насилия

 

20. Криминализация сексистских домогательств. Согласно статье 222-33 Уголовного кодекса, сексуальное домогательство представляет собой «неоднократное обнаружение перед каким-либо лицом высказываний или поведения, имеющих сексуальную подоплеку, которое наносит ущерб его достоинству в виду их унижающего или оскорбительного характера либо создает для него ситуацию, пугающую его, враждебную или обижающую. Закон от 3 августа 2018 года несколько изменил эту формулировку, включив в нее высказывания или поведение, имеющее не только сексуальную, но и «сексисткую» подоплеку. Тем самым произошло расширение сферы применения этого уголовного проступка, которое перекликается с криминализацией «сексистких» глумлений, т.е. обусловленных половой принадлежностью. На сей день трудно оценить охват и пределы этой новеллы, однако очевидно, что «сексуальное» или «сексисткое» домогательство – это не одно и тоже, поэтому такое расширение может действительно оказаться полезным.

 

21. Криминализация «электронных атак» по линии домогательства. До сих пор Уголовный кодекс рассматривал домогательства (как сексуальные, так и моральные – ст.ст. 222-33 и 222-33-2-2 УК РФ) как неоднократные высказывания или поведение, совершенные одним и тем же лицом. Но использование социальных сетей показало, что домогательство может быть совершено разными людьми в отношении одного и того же человека. Высший совет по вопросам равенства осудил эту практику «электронных атак» и выступил за необходимость внесения изменений в законодательство. Это и было сделано с помощью закона от 3 августа 2018 года (ст.11 закона). Новый закон вводит новый вариант сексуальных или сексистских домогательств в статью 222-33, I Уголовного кодекса. Согласно закону, «это преступное деяние также имеет место: 1) в случае, когда такие высказывания или поведение обнаруживаются конкретным способом перед одним и тем же потерпевшим несколькими лицами или по подстрекательству кого-либо из них, даже если и каждое из них и не совершало такие действия неоднократно; 2) в случае, когда такие высказывания или поведение обнаруживаются перед одним и тем же потерпевшим лицом, несколькими лицами подряд, которые, даже при отсутствии согласованных действий, были осведомлены, что эти высказывания или поведение было совершено неоднократно». Данная форма домогательства наказывается тюремным заключением в размере трех лет и штрафом в размере 45 000 евро (ст. 222-33, III УК), то есть по линии сексуального домогательства при отягчающих обстоятельствах. Новый закон также изменяет и в той же манере моральное домогательство благодаря введению формы «электронных атак» и использования тех же наказаний (новая ст. 222-33-2-2 УК). Это значительное расширение сферы домогательства (сексуальное или сексистское, а также моральное) позволяет учесть новые формы домогательства, которые стали возможным благодаря использованию интернета и социальных сетей, и которые являются столь же серьезными и дестабилизирующими, как и классическое домогательство, неоднократно совершенное одним и тем же лицом. Но в его новом формате моральный элемент в определенной мере рассматривается как распределенный между всеми правонарушителями, что, несомненно, вызовет некоторые трудности при назначении наказания. Хотя Уголовному кодексу и до этого было известно понятие согласованных действий (в сфере преступлений против человечности или участия в наемнической деятельности), оно редко встречалось в судебной практике, поэтому нужно будет внимательно следить за первыми случаями применения новых уголовных составов.

 

22. Новое отягчающее обстоятельство применительно к насилию (violences). Новый закон вводит два новых отягчающих обстоятельства применительно к насилию: когда насилию «подвергся несовершеннолетний в возрасте до пятнадцати лет со стороны законного, родного или неродного, близкого родственника по восходящей линии, или любого другого лица, имеющего власть над потерпевшим несовершеннолетним»; и когда «несовершеннолетний задействован при совершении деяния и оно совершается супругом, или сожителем, или партнером, связанным с потерпевшим гражданским пактом солидарности или, если потерпевший является несовершеннолетним, — законным, родным или неродным, родственником по восходящей линии, в том числе приемным, или любым другим лицом, имеющим власть над потерпевшим несовершеннолетним». Указанные отягчающие обстоятельства подразделяются исходя из различных типов насилия (ст. 222-8, 222-10, 222-12, 222-13УК).

B. Положения в части сексистких глумлений (l‘outrage sexiste)

 

23. По данным исследования, проведенного в 2017 году, в группе лиц от 18 до 75 лет ежегодно наблюдается около 700 000 неприличных жестов (1,5% лиц в возрасте от 18 до 75 лет) и 450 000 потерпевших от актов эксгибиционизма (1%). Это исследование побудило Высший совет по вопросам равенства между мужчинами и женщинами выступить с предложением криминализации «уличных домогательств», подчеркивая при этом, что эти действия могут принимать самый различный вид (унижающие комментарии относительно отношения одежды или внешности, настойчивые взгляды, свист, преследование на улице …), и поскольку в них есть признаки как оскорбления (l’injure), так и домогательства (harcèlement), эта квалификация не всегда применима. Сделанный вывод сподвигнул законодателя специально криминализировать сексистское глумление, а также одну из форм вуайеризма.

 

24. Криминализация сексистского глумления. То, что иногда называется «уличным домогательством», может попасть под квалификацию оскорбления или домогательства. Однако, чаще всего, данные квалификации оказываются в этой ситуации неприменимыми, и, чтобы восполнить этот пробел, новый закон специально предусмотрел уголовную ответственность за сексистское глумление в виде уголовного правонарушения (contravention) 4-го класса, которое также может стать правонарушением 5-го класса при наличии отягчающих обстоятельств. Новая статья 621-1 Уголовного кодекса определяет сексистское глумление как «неоднократное обнаружение перед каким-либо лицом высказываний или поведения, имеющих сексуальную или сексистскую подоплеку, которое наносит ущерб его достоинству ввиду их унижающего или оскорбительного характера либо создает для него ситуацию, пугающую его, враждебную или обижающую, за исключением случаев, предусмотренных статьями 222-13, 222-32, 222-33 и 222-33-2-2». Данное уголовное нарушение наказывается штрафом, установленным для нарушений 4-го класса, причем закон уточняет, что на него также распространяются положения Уголовно-процессуального кодекса, касающихся штрафа, налагаемого правоохранительными органами, зафиксировавшими правонарушение, во внесудебном порядке, в том числе – в пониженном размере. Наказание назначается в виде штрафов, установленных для уголовных нарушений 5-го класса, при наличии отягчающих обстоятельств, ввиду статуса жертвы (несовершеннолетний или уязвимое лицо, из-за сексуальной ориентации), правонарушителя (обладает властью над потерпевшим, соисполнительство), а также места совершения правонарушения (транспортное средство, предназначенное для коллективных перевозок пассажиров). Предусматриваются и дополнительные наказания, среди которых – возложение обязанности пройти, при необходимости за свой счет, образовательный курс по борьбе с сексизмом и повышения осведомленности в вопросах равенства между мужчинами и женщинами (новый вид образовательных курсов, который дополняет и без того длинный список). Введение нового состава уголовного правонарушения дополняет механизм, который, хотя оно и присутствовал ранее, продемонстрировал некоторые недостатки, когда квалификации в виде домогательств или оскорблений оказались не применимы. Разумеется, на практике трудность, несомненно, будет заключаться в установлении личности правонарушителей и доказательств такого поведения; но можно предположить, что в случае наиболее очевидных преступлений виновные будут привлечены к ответственности, и можно надеяться, что назначенное им наказание приведет к тому, что такое поведение станет настолько невыносимым, насколько оно было распространено ранее и воспринималось как нечто незначительное.

 

25. Криминализация вуйеризма. Закон от 3 августа 2018 года дополнил этот механизм криминализацией такой особой формы вторжения в частную жизнь, которую, за неимением лучшего термина, можно охарактеризовать как «вуайеризм». Новая статья 226-3-1 Уголовного кодекса предусматривает наказание одним годом тюремного заключения и штрафом в размере 15 000 евро за «использование любых способов в целях тайного наблюдения за интимными частями тела человека, который, ввиду нахождения в одежде или присутствия в замкнутом помещении, спрятан от взглядов третьих лиц, если это совершено без ведома или без согласия этого лица». Наказание за это увеличивается до двух лет лишения свободы и штрафа в размере 30 000 евро исходя из статуса правонарушителя (обладание им властью, связанной с его функциями, соисполнительство), статуса потерпевшего (принадлежность к меньшинствам или особая уязвимость) или обстоятельств совершения (в транспортном средстве, предназначенном для коллективных перевозок пассажиров).
26. Заключение. Закон от 3 августа 2018 года стал гораздо более содержательным по сравнению с первоначальным законопроектом. Несомненно, он представляет собой важный нормативный правовой акт в борьбе с сексуальным и сексистским насилием, будучи весьма далек от приписываемых ему недостатков. Вместе с тем, этот закон содержит и известную долю неопределенности, которая, будем надеяться, будет устранена практикой правоприменения.

 

 

 

 

[1] Le rapport d’information n° 289 (2018) de Madame Marie Mercier fait au nom de la commission des lois du Sénat et intitulé «protéger les mineurs victimes d’infractions sexuelles» a largement et opportunément inspiré la version définitive du texte.

[2] См. Ph. Bonfils et A. Gouttenoire, Droit des mineurs, Précis Dalloz, 2ème éd., 2014, n° 1959 et s., p. 1236 et s.

[3] В этом отношении, гражданско-правовой иск, скорее всего, течет после прекращения уголовного преследования; закон от 17 июня 2008 года увеличил до 20 лет срок исковой давности по искам о привлечении к гражданско-правовой ответственности в случае пыток, варварских актов, сексуального насилия или посягательства, совершенных против несовершеннолетнего, присоединившись к сроку давности уголовного закона от 9 марта 2004 года. Но в новом законе, уголовное преследование вновь отходит от истечения сроков давности гражданско-правового иска…(пока законодатель не вмешается вновь?).

[4] Следует напомнить, что этот устройство не ограничивается прекращение сроков давности уголовного преследования; это также касается, в частности, назначения специального администратора ad hoc, условий заслушивания несовершеннолетнего потерпевшего, экспертиза несовершеннолетних, участие следователей в электронных контактах под псевдонимом …

 

[5] Cass. Crim., 7 avril 2009, Bull. crim., n° 66, Dr. Pén. 2009, n° 91

[6]В этой формулировке остается открытым вопрос: в ситуации, когда преступные деяния прекратились, должны ли они прекратиться в отношении соответствующего несовершеннолетнего или в отношении всех несовершеннолетних? Другими словами, нужно смотреть на жертву или на исполнителя? Предпочтительным представляется второй вариант варианта, но и в этом вопросе надо ждать судебную практику…

 

[7] Ch. not. R. Koering-Joulin, Brèves remarques sur le défaut de consentement du mineur de quinze ans victime de viol ou d’agression sexuelle, Mélanges J. Pradel, Cujas, 2006, p. 389 et s.

[8] Кроме того, новый текст дал повод для критики в том смысле, в каком им закреплена «значительная разница в возрасте» между несовершеннолетним потерпевшим и основным исполнителем для оценки фактической власти. Выражение «значительная» разница не имеет точности, тогда как судебная практика, включая конституционную, менее восприимчива, чем раньше, к этим неопределенным понятиям.

Следуя другому прочтению, можно было бы думать, что все несовершеннолетние до пятнадцати человек ipso facto лишены возможности осознавать свои действия… и поэтому в их отношении моральное принуждение или обман присутствует автоматически; но это прочтение не кажется удовлетворительным, поскольку оно создает из текста неопровержимую презумпцию принуждения, которая была ясно отклонена законодатель явно отбросил.

 

[10] Такого рода проведение может также образовывать, в отношении несовершеннолетнего, такое преступное деяние, как развращение несовершеннолетнего (ст. 227-22 УК).

[11] Cass. Crim., 16 décembre 1997, Bull. crim., n° 429 ; JCP 1998, II, 10074, note Mayer ; cf. H. Angevin, Viol d’autrui ou viol de la loi ? Dr. pén. 1998, chron. n° 7 ; Nivôse, Le crime de viol et l’égalité des sexes, Dr. pén. 1998, chron. n° 10.

[12] Cass. Crim., 21 octobre 1998, Bull. crim. n° 274, D. 1999, p. 75, note Mayaud ; JCP 1998, II, 10215, note Mayer ; Dr. Pén. 1999, comm. n° 5, obs. M. Véron.

[13] Cf. not. Ph. Bonfils, «La loi n° 2010-121 du 8 février 2010 tendant à inscrire l’inceste commis sur les mineurs dans le Code pénal et à améliorer la détention et la prise en charge de victimes d’actes incestueux», RSC 2010, p. 462. Cf. aussi A. Lepage, Réflexions sur l’inscription de l’inceste dans le Code pénal par la loi du 8 février 2012, JCP 2010, n° 12, p. 609 ; du même auteur, Le retour de la qualification d’inceste dans le Code pénal ; une côte toujours mal taillée, Dr. pén. 2016, Etudes n° 11 (spécialement n° 10 et s.).