Уголовная ответственность юридических лиц: российский опыт

Статья посвящена историческому, законодательному и теоретическому состоянию проблемы уголовной ответственности юридических лиц в России. С учетом зарубежного опыта анализируются различные теоретические модели, их достоинства и недостатки. В качестве итога делается вывод о том, что вопрос об уголовной ответственности юридических лиц в российском праве остается открытым, что связано в том числе с неопределенностью понимания самой по себе концепции уголовной ответственности.

Исторический аспект.

В истории русского уголовного права и его теории первые следы внимания к вопросу уголовной ответственности юридических лиц произошло во второй половине XIX в.

До этого времени теоретических размышлений по этому вопросу практически не встречается, что может быть объяснено двумя обстоятельствами.

Во-первых, общим уровнем развития уголовно-правовой теории в России в XIX в. Как известно, наука уголовного права в качестве самостоятельной области в общей теоретической системе юриспруденции в России появляется только в начале XIX в., а «наивысшего подъема и расцвета дореволюционная российская уголовно-правовая наука достигает в последней трети XIX в. – начале XX в[1].

Во-вторых, негативным, если можно так выразиться, отношением со стороны гражданско-правовой теории к концепции юридического лица, обусловленным доминированием на протяжении столетий известной сентенции папы Иннокентия IV о корпорации как persona ficta. И хотя уже римскому праву были известны прообразы юридического лица и именно там мы встречаем первые попытки придать ему статус субъекта права[2], тем не менее, вплоть до конца XIX в. в отношении юридического лица господствуют так называемые «фикционная» теория, теория, отрицающая индивидуальность юридического лица, и подобные им[3].

Обусловлены эти концепции были, как видится, двумя обстоятельствами: слабой потребностью в концентрации крупных капиталов вплоть до XIX в., когда для экономической деятельности в подавляющем большинстве случаев было достаточно индивидуально созданного капитала, неотделимого, что важно подчеркнуть, от личности «сколотившего» его владельца, и господством «юридического натурализма», понимавшего субъекта права как исключительно реально существующего и осязаемого в мире, имеющего, что немаловажно, собственную волю.

Соответственно, с исчезновением «юридического натурализма» и развитием финансовой капитализации на смену теориям, отрицающим индивидуальность юридического лица, пришли противоположные им, а само понятие медленно, но верно начало проникать в гражданское и торговое законодательство.

Следствием этих процессов стало оживление дискуссии о наказуемости юридических лиц[4], хотя на протяжении последних десятилетий существования дореволюционной русской уголовно-правовой теории она отрицала такую возможность, оставаясь верна концепции фикционности юридического лица в её уголовно-правовом варианте[5].

Суть этой концепции применительно к уголовному праву состояла в отрицании способности юридического лица действовать самостоятельно, волевым образом, сознательно, обдуманно и виновно. Это отрицание, в свою очередь, покоилось на том предположении, что «…корпорации, учреждения и т.п. без сомнения суть ничто иное, как отвлеченные образы; личность же, им приписываемая, есть только произведение юристов…»[6], т.е. на признании фиктивной природы юридического лица. По словам Н.С. Таганцева, «преступление предполагает в деятеле способность действовать сознательно и самостоятельно, а ни того, ни другого условия мы не встретим в фикции юридического лица»[7]. Отрицая способность юридических лиц совершать преступления, теория уголовного права упоминала и о наказуемых деяниях, которые они совершить не в состоянии (например, изнасилование, истребление плода, кровосмешение), и об ограниченности гипотетически применимых в данной ситуации карательных санкций, и о невозможности появления корпорации в уголовном процессе, используя это как дополнительные доводы contra.

После 1917 г. и вплоть до конца 1980-х гг. в советском уголовном праве вопрос об уголовной ответственности юридических лиц решался отрицательно, и какой-либо значимой дискуссии по этой проблематике не наблюдалось. (Что вполне объяснимо доминированием «государственных», скажем так, юридических лиц на протяжении практически всего советского периода российской истории.) А. Н. Трайнин (если опустить делаемые им традиционные и необходимые для работ советского периода ссылки на реакционность соответствующих норм «буржуазного» уголовного законодательства, использующихся для борьбы с объединениями рабочих и коммунистическими партиями) обосновывал непризнание уголовной ответственности юридических лиц вполне традиционно: их неспособностью действовать умышленно и вменяемо и подлежать наказанию[8].

 

2. Современное законодательное состояние проблемы.

Оживление дискуссии о возможности уголовной ответственности юридических лиц происходит в российской науке в начале 1990-х гг. [9], и в проектах нового уголовного кодекса, разработанных в 1993–1994 гг., содержались положения, устанавливающие такую ответственность[10]. В частности, ст. 106 проекта 1994 г. предполагала, что юридическое лицо может быть привлечено к ответственности в трёх случаях: а) неисполнение или ненадлежащее исполнение закона, устанавливающего обязанность или запрет на осуществление определённой деятельности; б) осуществление деятельности, не соответствующей учредительным документам или объявленной цели; в) совершение преступного деяния в интересах юридического лица либо его допущение, санкционирование, одобрение, использование органом или лицом, осуществляющим функции управления юридическим лицом. В основе всех этих трёх случаев, как можно судить из заключительных слов последнего из них, должна была лежать, по мысли составителей проекта, так называемая «теория отождествления»[11]. В число видов наказаний, применяемых к юридическим лицам, были включены штраф, запрет заниматься определённой деятельностью, ликвидация юридического лица.

Однако при принятии Уголовного кодекса РФ в 1996 г. соответствующие положения были исключены из его окончательного текста. В качестве своеобразной «уступки» законодателя идеям наказуемости юридических лиц (или «испытательного полигона») в действующем российском праве можно рассматривать административную ответственность. В Кодексе об административных правонарушениях РФ 2001 г. соответствующие положения впервые нашли признание в Общей части кодекса. Конструкция виновности юридического лица в совершении административного правонарушения, закрепленная ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ («юридическое лицо признается виновным…, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм…, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению»), именуется «объективистской», или «поведенческой», концепцией[12] и во многом совпадает с теорией «прошлой виновности», обсуждаемой в доктрине стран общего права[13].

В соответствии с этой концепцией для привлечения юридического лица к ответственности необходимо доказать лишь причинную обусловленность прошлыми действиями (бездействием) юридического лица совершённого им деликта[14]. Эта причинность de facto носит неограниченный во времени и цепочке связей характер, и может по сути сводиться к субститутивной ответственности, когда ответственность юридического лица будет предопределена его упущением в предоставлении работы неподходящему для нее человеку[15]. Эта же причинность сдвигает акцент в анализе совершённого с события правонарушения на анализ предшествовавших ему действий (бездействия) юридического лица.

При этом санкции административного права по своей суровости приближаются к уголовно-правовым (штраф устанавливается для юридических лиц по общему правилу в размере до 1 млн рублей (ч. 1 ст. 3.5 КоАП РФ)); очевидна и несправедливость привлечения за одно и то же деяние физического лица к уголовной, а юридического – только к административной ответственности (например, при осуществлении предпринимательской деятельности без специального разрешения (лицензии) (ст. 171 УК РФ, ст. 14.1 КоАП РФ)). Фактически «юридические лица, обвиняемые в совершении формально административного правонарушения, попадают в ситуацию субъектов неких гибридных правоотношений, при которых наказание им может грозить фактически уголовное, а выяснение всех обстоятельств дела и его разрешение осуществляются по упрощенным административным процедурам. Вряд ли такое положение можно признать соответствующим принципам правового государства…»[16]. Сложившаяся парадоксальная ситуация, в которой санкции права административных правонарушений, где ответственность юридических лиц признаётся, становятся строже санкций уголовного права, где таковой ответственности нет, позволяет, с одной стороны, парадоксально и достаточно обоснованно утверждать о всё-таки существовании в России фактически уголовной ответственности юридических лиц (Л. В. Головко[17]) и, с другой стороны, по формальным причинам отказывать в признании её существования (Н. Е. Крылова[18]).

Отмеченные обстоятельства заставляют вновь и вновь обращаться к собственно уголовной ответственности юридических лиц.

 

3. Современное теоретическое состояние проблемы.

Вместе с тем исключение из проекта уголовного кодекса соответствующих норм не только не закрыло вопрос, но лишь стимулировало дальнейшую теоретическую дискуссию по этому вопросу, которая, практически не утихая, длится вот уже почти два десятилетия. Количество работ давно уже перевалило за сотню, и в целом их можно объединить в четыре направления. Три из них достаточно традиционны: авторы либо выступают за уголовную ответственность и наказание юридических лиц, либо против такой, либо предлагают компромиссный вариант в приложении к юридическим лицам[19]. Четвёртый подход является сравнительно новым и сводится к возможности применения к юридическим лицам иных мер уголовно-правового характера за причастность к совершению преступления.

При этом, несмотря на столь значительное количество работ, доводы pro et contra уголовной ответственности юридических лиц не настолько многочисленны, и, если оставить в стороне соображения социально-экономической и криминологической целесообразности, в основном концентрируются на понимании субъекта уголовной ответственности и наказания, а также понятии и признаках вины как обязательного признака субъективной стороны состава преступления. Далее мы попытаемся обобщённо привести наиболее яркие доводы pro et contra (поскольку они уже многократно освещались в литературе), проследив по мере возможности их истоки и эволюцию.

Логичнее будет начать с доводов contra, поскольку именно они на сегодня являются (следуя законодательному решению) определяющими.

С точки зрения теории уголовного права такой довод (который может быть назван «пуристским», ибо им отстаивается традиционная модель уголовной ответственности) может быть лишь один, и восходит он, по меньшей мере, к уже упоминавшейся сентенции папы Иннокентия IV о корпорации как persona ficta, из которой следует, что юридическое лицо не может действовать виновно, осознавая (если использовать современную формулу прямого умысла) общественную опасность своего деяния, предвидя последствия и желая их наступления. Вся так называемая «вина» юридического лица есть лишь вина отдельных составляющих его лиц, а его так называемые «преступные действия» – всего лишь действия этих же самых лиц.

В современной литературе, соответственно, отрицание уголовной ответственности юридических лиц покоится на отстаивании в качестве фундаментальной основы уголовного права господствующего психологического понимания вины как категории, мыслимой лишь в связи с человеческой деятельностью. Категорична в этом отношении Н. Е. Крылова: «…Попытки сформулировать понятие “вины” юридического лица, отличной от вины его представителей и руководителей (а для них вина – это психологическое отношение к деянию и его последствиям в форме умысла или неосторожности), заранее обречены на провал»[20].

В конечном итоге иная точка зрения объявляется проявлением так называемого антропоморфизма: юридическое лицо – это особый социально-правовой феномен (инструмент гражданского оборота), который нельзя механически наделять субъективными признаками, свойственными человеку[21].

Рядом авторов высказываются также опасения, что возможное введение уголовной ответственности юридических лиц потребует коренной переработки иных институтов уголовного права, таких как соучастие, стадии совершения преступления, обстоятельства, исключающие преступность деяния, и т.п.

Соответственно, довод pro уголовную ответственность юридических лиц отрицает «незыблемость» господствующего психологического понимания вины, предлагая модифицировать эту категорию в соответствии с современным уровнем развития общества. Для целей уголовной ответственности юридических лиц её сторонники предлагают скорректировать психологическое понимание вины, наполнив его новым содержанием; предлагают они также уточнить содержание иных институтов уголовного права.

Оправдывается этот подход признанием индивидуальности юридических лиц, самостоятельности и отделённости их воли и действий от поступков составляющих лиц. Как писал ещё в середине прошлого века С. Н. Братусь, «чем шире круг лиц, вовлекаемых в корпорацию, чем текучее их состав, тем слабее становятся связи между членом ее и корпорацией в целом, тем сильнее обособляется данное общественное образование в качестве особого субъекта права; тем скорее единство поведения данного, все расширяющегося и сменяющегося круга лиц, объективируется как сфера субъективных прав постоянного и неизменяемого по своим специальным целям и задачам целого. Однажды образовавшееся единство имеет свою логику развития, свое самостоятельное движение, свое самостоятельное существование»[22].

Следствием признания самостоятельной индивидуальности юридического лица становится корректировка принципов личной и виновной ответственности в приложении к юридическим лицам. Возникает концепция «прошлой виновности», имеющая определённое распространение в мире[23]. Она предполагает особую вину в совершении преступления, заключающуюся не в привычных умысле и неосторожности, а в упущениях в корпоративной политике (как умышленных, так и неосторожных) и соотнесённую с прошлым. Такая особая вина обусловлена возможной анонимной коллегиальностью в принятии решений, общими просчётами в политике юридического лица, накапливающимися со временем и суммирующимися в преступлении, легально допускаемой возможностью передачи полномочий исполнительного органа одного юридического лица другому, т.е., иными словами, невозможностью в ряде случаев установить, чей интеллект и воля легли в основу совершённого преступления. Юридическое лицо, допустившее в своей деятельности просчёты, будет a priori виновно в совершении преступления, за исключением случаев, когда преступные действия (бездействие) были совершены его работником ultra vires, для себя лично.

Что же касается третьего из выделенных ранее подходов, то он является компромиссом между закреплёнными в действующем УК РФ принципом личной ответственности и психологическим пониманием вины и необходимостью допущения уголовной ответственности (хотя и не наказания) юридических лиц. Соответственно, в рамках данного подхода предлагается либо применять к юридическим лицам не наказание, а «иные меры уголовно-правового характера», либо размежевать понятия «субъект преступления» и «субъект уголовной ответственности».

Четвёртый подход, сводящийся к возможности применения к юридическим лицам иных мер уголовно-правового характера за причастность к совершению преступления, может показаться схожим с третьим, однако на самом деле отличается от него принципиально: в его основе лежит конструкция не совершения преступления юридическим лицом, а его причастности к совершению преступления[24]. Его разработка является плодом деятельности Следственного комитета РФ, представившего в 2011 г. проект, который вводит в уголовное законодательство «институт уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц», и теоретическое обоснование к проекту. Однако проект был подвергнут разгромной критике в науке[25], и не получил движения.

Таковы обобщённые представления об уголовной ответственности юридических лиц в современном российском уголовном праве. Дискуссия отнюдь не закрыта, напротив, с каждым годом она всё более оживляется. Идея, по образному выражению Г. И. Богуша, одного из принципиальных противников такой ответственности, всё более «овладевает массами»[26]. Независимо от дальнейшей судьбы этой проблемы в российском праве, она, без сомнения, служит прекрасным «пробным камнем» для оценки содержания действующих норм уголовного закона и развития теории уголовного права.

[1] Уголовное право России. Общая часть: учебник / под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006.С. 171–172.

2 См.: Братусь С. Н. Юридические лица в советском гражданском праве (понятие, виды, государственные юридические лица). М., 1947. С. 35–40.

3 См.: Братусь С. Н. Указ. соч. С. 72–99; Гражданское право: учебник / отв. ред. Е. А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. В 4 т. Том 1. Общая часть. М., 2004. С. 216–223.

4 К примеру, Н. С. Таганцев писал: «В теории уголовного права вопрос об уголовной ответственности юридических лиц давно уже разрешен в отрицательном смысле, так что еще Гефтер объявил самый вопрос школьным, подлежащим сдаче в архив, но за последнее время, благодаря новому учению германистов о природе так называемых юридических лиц, он снова обратил на себя внимание…» (см.: Таганцев Н. С. Курс русского уголовного права. Часть Общая. Книга 1. Учение о преступлении. СПб., 1874. С. 9).

5 См., в частности, подробный разбор этой теории в контексте уголовного права у Н. С. Таганцева (см.: Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 8–10).

6 Бернер А. Ф. Учебник уголовного права. Части Общая и Особенная. С примечаниями, приложениями и дополнениями по истории русского права и законодательству положительному Н. Неклюдова. Том I. Часть Общая. СПб., 1865. С. 339.

7 Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 8.

8 См.: Трайнин А. Н. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества // Трайнин А. Н. Избранные труды / сост., вступ. ст. Н. Ф. Кузнецовой. СПб., 2004. С. 713–724.

9 См., например, первые работы: Наумов А. В. Уголовный закон в период перехода к рыночной экономике // Советское государство и право. 1991. № 2. С. 35; Наумов А. Предприятие на скамье подсудимых? // Советская юстиция. 1992. № 17–18. С. 3; Келина С. Г. Уголовная ответственность юридических лиц в проекте нового УК Российской Федерации // Уголовное право: новые идеи / отв. ред. С. Г. Келина, А.В. Наумов. М., 1994. С. 50–60; Никифоров А. С. Об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право: новые идеи / отв. ред. С. Г. Келина, А. В. Наумов. М., 1994. С. 43–49; и др.

10 См.: Уголовный кодекс Российской Федерации (общая часть). Проект. М., 1994. С. 56–57.

11 Сущность теории отождествления сводится к тому, что тот, кто контролирует деятельность корпорации, признаётся воплощающим для целей уголовного права в своих действиях (бездействии) саму корпорацию, так что последняя становится уголовно ответственной за его преступное поведение. При этом сфера применимости теории отождествления практически не ограничена по кругу преступлений, а осуждена на её основе корпорация может быть и как исполнитель преступления, и как соучастник в его совершении. Эта теория была разработана английской судебной практикой между 1940-ми и 1970-ми годами.

12 См.: Панова И. В. Ещё раз о двух тенденциях, разрушающих целостность института административной ответственности // КонсультантПлюс, ¶ 50–283 (Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2007. № 8); Трубин Е. М. Вина юридического лица. Заметки об административной ответственности // КонсультантПлюс, ¶ 568–623.

13 О теории «прошлой виновности», разработанной преимущественно в странах системы общего права, см. подробнее: Fisse B. The Attribution of Criminal Liability to Corporations: A Statutory Model // The Sydney Law Review. 1991. Vol. 13, № 3. P. 277–297; Lederman E.  Models for Imposing Corporate Criminal Liability: From Adaptation and Imitation Toward Aggregation and the Search for Self-Identity // Buffalo Criminal Law Review. 2000. Vol. 4, № 1. P. 677–708; Quaid J. A. The Assessment of Corporate Criminal Liability on the Basis of Corporate Identity: An Analysis // McGill Law Journal. 1998. Vol. 43, № 1. P. 67–114; Sullivan G. R.  Expressing Corporate Guilt // Oxford Journal of Legal Studies. 1995. Vol. 15, № 2. P. 281–293.

14 Так, привлекая юридическое лицо к ответственности за привлечение к трудовой деятельности в России иностранного гражданина при отсутствии у последнего разрешения на работу, арбитражный суд следующим образом обосновал наличие вины в действиях юридического лица: «Вина ООО “Мещера-Лес” заключается в том, что совершая при осуществлении предпринимательской деятельности действия, связанные с привлечением к трудовой деятельности в Российской Федерации иностранного гражданина или лица без гражданства, общество могло и должно было знать условия совершения таких действий. Каких-либо обстоятельств, препятствующих выполнению обществом своих обязанностей по соблюдению действующего законодательства, судом не установлено» (см.: решение Арбитражного суда Рязанской области от 27 февраля 2009 г. по делу № А54-5205/2008 // с сайта http://www.arbitr.ru/bras/).

15 В частности, в одном из апелляционных постановлений арбитражный суд связал виновность юридического лица в административном правонарушении с действиями его работника, поскольку оно имело возможность предотвратить совершение правонарушения, как бы это странно ни звучало, не принимая на работу данного человека: «Допущенные работником противоправные действия не освобождают общество от административной ответственности, так как реализация товаров осуществляется от его имени, следовательно, принимая на работу сотрудника, потребительское общество несет ответственность за его неправомерные действия» (см.: постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25 февраля 2009 г. по делу № А76-26883/2008 // с сайта http://www.arbitr.ru/bras/).

16 Иванов Л. Об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право. 2011. № 3. С. 35.

17 См.: Уголовная ответственность юридических лиц. Аналитическая записка. Алматы, 2009.

18 См.: Крылова Н. Е. Существует ли уголовное право в «широком смысле слова»? // Научные основы уголовного права и процессы глобализации: мат. V росс. конгресса уголовного права / отв. ред. В. С. Комиссаров. М., 2010. С. 721–727.

19 Не претендуя на исчерпывающий перечень, приведём лишь основные работы по трём выделенным направлениям, содержащие аргументацию отстаиваемых позиций.

В пользу уголовной ответственности юридических лиц: Антонова Е. Ю. Уголовная ответственность юридических лиц. Владивосток, 2005; Келина С. Г. Ещё раз об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: мат. 5-й междунар. науч.-практ. конф. М., 2008. С. 172–177; Никифоров А. С.

20 Крылова Н.Е. Уголовная ответственность юридических лиц (корпораций): сравнительно-правовой анализ. С. 78–79.

21 См.: Богданов Е. В. Антропоморфизм как одно из направлений российской цивилистики // Государство и право. 2004. № 4. С. 25–26; Шатов С. А. Понятие вины: проблемы интерпретации в уголовном и административном праве // КонсультантПлюс, ¶ 33–35 (Российский следователь. 2009. № 18).

22 Братусь С. Н. Указ. соч. С. 53.

23 В частности, именно с ней схожи нормы об административной ответственности юридических лиц в КоАП РФ.

Принятый сравнительно недавно, в 2007 г., в Великобритании Закон о корпоративном простом убийстве и корпоративном человекоубийстве (Corporate Manslaughter and Corporate Homicide Act, 2007, c. 19) в качестве основы для привлечения корпораций к уголовной ответственности закрепил объединение теории отождествления с идеей «прошлой виновности». Вина корпорации в такой ситуации как бы «извлекается» из предшествующего небрежения высшего менеджмента в установлении способа, которым осуществляется или организована ее деятельность (см. подробнее: Есаков Г. Юридические лица и ответственность за убийство (о новом английском законе) // Уголовное право. 2007. № 6. С. 16–20).

24 См.: Смирнов Г. Перспективы и условия введения в России института уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право. 2011. № 2. С. 76–79.

25 См. подробнее: Есаков Г. Меры уголовно-правового характера в отношении юридических лиц: критическая оценка // Уголовное право. 2011. № 3. С. 26–30; Крылова Н. Е. К вопросу о введении «института уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц» // Уголовное право: истоки, реалии, переход к устойчивому развитию: мат. VI Росс. конгр. уголов. права / отв. ред. В. С. Комиссаров. М., 2011. С. 109–113.

26 Богуш Г. И. Указ. соч. С. 21.

[1] Уголовное право России. Общая часть: учебник / под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006.С. 171–172.

[2] См.: Братусь С. Н. Юридические лица в советском гражданском праве (понятие, виды, государственные юридические лица). М., 1947. С. 35–40.

[3] См.: Братусь С. Н. Указ. соч. С. 72–99; Гражданское право: учебник / отв. ред. Е. А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. В 4 т. Том 1. Общая часть. М., 2004. С. 216–223.

[4] К примеру, Н. С. Таганцев писал: «В теории уголовного права вопрос об уголовной ответственности юридических лиц давно уже разрешен в отрицательном смысле, так что еще Гефтер объявил самый вопрос школьным, подлежащим сдаче в архив, но за последнее время, благодаря новому учению германистов о природе так называемых юридических лиц, он снова обратил на себя внимание…» (см.: Таганцев Н. С. Курс русского уголовного права. Часть Общая. Книга 1. Учение о преступлении. СПб., 1874. С. 9).

[5] См., в частности, подробный разбор этой теории в контексте уголовного права у Н. С. Таганцева (см.: Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 8–10).

[6] Бернер А. Ф. Учебник уголовного права. Части Общая и Особенная. С примечаниями, приложениями и дополнениями по истории русского права и законодательству положительному Н. Неклюдова. Том I. Часть Общая. СПб., 1865. С. 339.

[7] Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 8.

[8] См.: Трайнин А. Н. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества // Трайнин А. Н. Избранные труды / сост., вступ. ст. Н. Ф. Кузнецовой. СПб., 2004. С. 713–724.

[9] См., например, первые работы: Наумов А. В. Уголовный закон в период перехода к рыночной экономике // Советское государство и право. 1991. № 2. С. 35; Наумов А. Предприятие на скамье подсудимых? // Советская юстиция. 1992. № 17–18. С. 3; Келина С. Г. Уголовная ответственность юридических лиц в проекте нового УК Российской Федерации // Уголовное право: новые идеи / отв. ред. С. Г. Келина, А.В. Наумов. М., 1994. С. 50–60; Никифоров А. С. Об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право: новые идеи / отв. ред. С. Г. Келина, А. В. Наумов. М., 1994. С. 43–49; и др.

[10] См.: Уголовный кодекс Российской Федерации (общая часть). Проект. М., 1994. С. 56–57.

[11] Сущность теории отождествления сводится к тому, что тот, кто контролирует деятельность корпорации, признаётся воплощающим для целей уголовного права в своих действиях (бездействии) саму корпорацию, так что последняя становится уголовно ответственной за его преступное поведение. При этом сфера применимости теории отождествления практически не ограничена по кругу преступлений, а осуждена на её основе корпорация может быть и как исполнитель преступления, и как соучастник в его совершении. Эта теория была разработана английской судебной практикой между 1940-ми и 1970-ми годами.

[12] См.: Панова И. В. Ещё раз о двух тенденциях, разрушающих целостность института административной ответственности // КонсультантПлюс, ¶ 50–283 (Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2007. № 8); Трубин Е. М. Вина юридического лица. Заметки об административной ответственности // КонсультантПлюс, ¶ 568–623.

[13] О теории «прошлой виновности», разработанной преимущественно в странах системы общего права, см. подробнее: Fisse B. The Attribution of Criminal Liability to Corporations: A Statutory Model // The Sydney Law Review. 1991. Vol. 13, № 3. P. 277–297; Lederman E. Models for Imposing Corporate Criminal Liability: From Adaptation and Imitation Toward Aggregation and the Search for Self-Identity // Buffalo Criminal Law Review. 2000. Vol. 4, № 1. P. 677–708; Quaid J. A. The Assessment of Corporate Criminal Liability on the Basis of Corporate Identity: An Analysis // McGill Law Journal. 1998. Vol. 43, № 1. P. 67–114; Sullivan G. R. Expressing Corporate Guilt // Oxford Journal of Legal Studies. 1995. Vol. 15, № 2. P. 281–293.

[14] Так, привлекая юридическое лицо к ответственности за привлечение к трудовой деятельности в России иностранного гражданина при отсутствии у последнего разрешения на работу, арбитражный суд следующим образом обосновал наличие вины в действиях юридического лица: «Вина ООО “Мещера-Лес” заключается в том, что совершая при осуществлении предпринимательской деятельности действия, связанные с привлечением к трудовой деятельности в Российской Федерации иностранного гражданина или лица без гражданства, общество могло и должно было знать условия совершения таких действий. Каких-либо обстоятельств, препятствующих выполнению обществом своих обязанностей по соблюдению действующего законодательства, судом не установлено» (см.: решение Арбитражного суда Рязанской области от 27 февраля 2009 г. по делу № А54-5205/2008 // с сайта http://www.arbitr.ru/bras/).

[15] В частности, в одном из апелляционных постановлений арбитражный суд связал виновность юридического лица в административном правонарушении с действиями его работника, поскольку оно имело возможность предотвратить совершение правонарушения, как бы это странно ни звучало, не принимая на работу данного человека: «Допущенные работником противоправные действия не освобождают общество от административной ответственности, так как реализация товаров осуществляется от его имени, следовательно, принимая на работу сотрудника, потребительское общество несет ответственность за его неправомерные действия» (см.: постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25 февраля 2009 г. по делу № А76-26883/2008 // с сайта http://www.arbitr.ru/bras/).

[16] Иванов Л. Об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право. 2011. № 3. С. 35.

[17] См.: Уголовная ответственность юридических лиц. Аналитическая записка. Алматы, 2009.

[18] См.: Крылова Н. Е. Существует ли уголовное право в «широком смысле слова»? // Научные основы уголовного права и процессы глобализации: мат. V росс. конгресса уголовного права / отв. ред. В. С. Комиссаров. М., 2010. С. 721–727.

[19] Не претендуя на исчерпывающий перечень, приведём лишь основные работы по трём выделенным направлениям, содержащие аргументацию отстаиваемых позиций.

В пользу уголовной ответственности юридических лиц: Антонова Е. Ю. Уголовная ответственность юридических лиц. Владивосток, 2005; Келина С. Г. Ещё раз об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: мат. 5-й междунар. науч.-практ. конф. М., 2008. С. 172–177; Никифоров А. С. Юридическое лицо как субъект преступления и уголовной ответственности. 2-е изд. М., 2003; Ситковский И. Проблемы ответственности юридических лиц в уголовном законодательстве // Уголовное право. 2002. № 4. С. 42–44.

Против уголовной ответственности юридических лиц: Богуш Г. И. К вопросу об уголовной ответственности юридических лиц // Вестник Московского университета. Серия «Право». 2005. № 4. С. 19–29; Крылова Н. Е. Уголовная ответственность юридических лиц (корпораций): сравнительно-правовой анализ // Взаимодействие международного и сравнительного уголовного права: учеб. пос. / науч. ред. Н. Ф. Кузнецова, отв. ред. В. С. Комиссаров. М., 2009. С. 75–108.

В пользу компромиссного варианта: Волженкин Б. В. Уголовная ответственность юридических лиц // Волженкин Б. В. Избранные труды по уголовному праву и криминологии (1963–2007 гг.). СПб., 2008. С. 771–800; Полный курс уголовного права / под ред. А. И. Коробеева. В 5 т. Том I. Преступление и наказание. СПб., 2008. С. 430–437; Щедрин Н., Востоков А. Уголовная ответственность юридических лиц или иные меры уголовно-правового характера в отношении организаций // Уголовное право. 2009. № 1. С. 58–61.

[20] Крылова Н.Е. Уголовная ответственность юридических лиц (корпораций): сравнительно-правовой анализ. С. 78–79.

[21] См.: Богданов Е. В. Антропоморфизм как одно из направлений российской цивилистики // Государство и право. 2004. № 4. С. 25–26; Шатов С. А. Понятие вины: проблемы интерпретации в уголовном и административном праве // КонсультантПлюс, ¶ 33–35 (Российский следователь. 2009. № 18).

[22] Братусь С. Н. Указ. соч. С. 53.

[23] В частности, именно с ней схожи нормы об административной ответственности юридических лиц в КоАП РФ.

Принятый сравнительно недавно, в 2007 г., в Великобритании Закон о корпоративном простом убийстве и корпоративном человекоубийстве (Corporate Manslaughter and Corporate Homicide Act, 2007, c. 19) в качестве основы для привлечения корпораций к уголовной ответственности закрепил объединение теории отождествления с идеей «прошлой виновности». Вина корпорации в такой ситуации как бы «извлекается» из предшествующего небрежения высшего менеджмента в установлении способа, которым осуществляется или организована ее деятельность (см. подробнее: Есаков Г. Юридические лица и ответственность за убийство (о новом английском законе) // Уголовное право. 2007. № 6. С. 16–20).

[24] См.: Смирнов Г. Перспективы и условия введения в России института уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право. 2011. № 2. С. 76–79.

[25] См. подробнее: Есаков Г. Меры уголовно-правового характера в отношении юридических лиц: критическая оценка // Уголовное право. 2011. № 3. С. 26–30; Крылова Н. Е. К вопросу о введении «института уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц» // Уголовное право: истоки, реалии, переход к устойчивому развитию: мат. VI Росс. конгр. уголов. права / отв. ред. В. С. Комиссаров. М., 2011. С. 109–113.

[26] Богуш Г. И. Указ. соч. С. 21.